Интервью с автором

Виктор Маздоров: «Люблю, когда рождается новое изделие!»

Ольга Вересова, фото автора

- Виктор Васильевич, с чего начался ваш творческий путь?

- По образованию я художник, окончил художественно-графическое отделение Бийского педучилища, а позже – художественно-графический факультет Новосибирского пединститута. В конце 80-х жил и работал в Колывани. Наша художественная мастерская в основном оформляла плакаты с лозунгами для партийных и сельских мероприятий. Когда началась перестройка, наша работа перестала быть кому-то нужной. Стали выживать, кто как может.

Друг мне предложил организовать при лесхозе сувенирный цех – делать изделия из бересты. Я стал изучать литературу, осваивать технологию. Съездил к мариинским мастерам в Кемеровскую область. Конечно. Они секретами особо не делились. Но в институте я изучал резьбу по дереву и чеканку, а в работе с берестой используются их приёмы. Мастер по бересте Юрий Михайлов показал мне азы ремесла. И пошло дело. Первый год мы делали туеса, потом съездили на «Сибирскую ярмарку», продали много изделий. Успех нас окрылил! Как раз был 1990 год, многие соотечественники уезжали за границу, а в России сувениров продавалось мало. После этого мы организовали мастерскую, обучили сотрудников и стали производить различную продукцию. Постоянно придумывали новые идеи для творчества. Что-то брали у других мастеров, что-то своё изобретали. Например, иконы мы стали делать первыми в 1994 году.

- Почему у вас возникла такая потребность?

- Я православный человек, а, кроме того, считаю, что любой художник не может быть равнодушен к иконописи. Первая икона у меня была – Владимирская Пресвятая Богородица. Эти работы вскоре стали востребованными. И сегодня, когда Россия стремится к духовности, мы занимаемся в основном иконами. Недавно у меня в гостях был актёр Борис Щербаков, он сам увлекается резьбой по дереву. Приобрёл для себя две иконы – Николая Чудотворца, Пантелеймона Целителя и заказал «Бориса и Глеба на конях».

- Какая у вас любимая работа?

- Новая, творческая, интересная! Бывает, закончишь изделие – оно удалось, заказчику понравилось, и оно становится на какое-то время любимым. А потом уже погружаешься в следующее. Люблю, когда рождается новое изделие! Особенно это касается икон и берестяных скульптур. Люблю создавать всё, что касается темы Руси, традиций, русских корней – фигурки косаря, охотника, медведя, коровы. Часто идеи подают заказчики. Однажды актёру новосибирского театра друзья решили подарить гуся, потому что тот часто играл в спектакле сватов, а они на Руси ходили сватать невесту, держа в руках гуся. И мы сделали такого гуся из бересты, чтобы в него можно было посадить ещё живого собрата. В такой «комплектации» и преподнесли артисту подарок, и он был счастлив получить его.

- То есть вы любите делать изделия «с секретом»?

- Да, и ещё подписывать их стишками собственного сочинения. В фигурке охотника, например, могу «засекретить» ёмкость для бутылочки, и сделать надпись: «Мужичок-сибирячок, глаз востёр, рука тверда, хитёр, смекалист, борода, лыжи быстрые на нём, а бутылочка уж в нём». Делал как-то пивную кружку, и подумал, что не надо бы пропагандировать алкоголь. Нарисовал: медведь и мужик боксируют, и подписал: «Пей, дружище, только квас, лишь тогда дашь Мишке в глаз!» Прорекламировал и спортивный образ жизни, и безалкогольный.

- Вы делаете фигурки охотников, а сами имеете отношение к этому промыслу?

- Признаюсь, я не охотник и даже противник этого. Мне жалко зверей, их мало осталось. Скульптуры охотников делаю, потому что на них есть спрос. А сам я люблю путешествовать, ходить в горы, находиться среди природы, берёз.